Пока одни инженеры думают над покорением бескрайнего космоса, другие видят свою миссию в улучшении качества жизни людей без конечностей здесь, на Земле. Современные технологии позволяют производить протезы, которые пока, может, и не заменяют руки в полной мере, но хотя бы дают человеку внутреннюю опору и возвращают уверенность в себе. Люди-киборги больше не прячутся дома вдали от посторонних глаз, они смело выходят на улицу и ловят на себе удивленные взгляды. А звезды, например, барабанщик Джейсон Барнс, певица Виктория Модеста и супермодель Лорен Вассер, своим примером показывают: отсутствие рук или ног не определяет вас как личность и это не повод отказываться от той жизни, которой хочется.
О том, на что способны современные протезы и может ли в будущем появиться тренд на людей-киборгов, мы поговорили с сооснователем компании MaxBionic Тимуром Сайфутдиновым.
— Тимур, расскажите, как возник и развивался стартап MaxBionic.
MaxBionic стартовал в 2013 году. Начинали мы вместе с Максимом Ляшко как Open Source проект. Это значит, что над проектом работают энтузиасты, а код программного обеспечения находится в открытом доступе — его можно посмотреть и повлиять на него. На тот момент был популярен FDM — технология 3D-печати пластиком — поэтому наш первый прототип протеза руки на уровне предплечья, который мы сделали и протестировали на пациенте, был напечатан с помощью 3D-принтера. Далее мы организовали сбор на краудфандинговой платформе, собрали около 1,5 млн рублей и продолжили модифицировать наш опенсорсный протез. В итоге выложили в открытый доступ исходный код, чертежи, модели и т. д. Любой человек, у которого был 3D-принтер, мог распечатать и сделать протез.
Погружаясь больше в тему, мы понимали, что то, что делали с помощью 3D-печати, — это неэффективное средство реабилитации. От классических устройств наше сильно отставало. Поэтому мы решили сделать его более профессиональным. Привлекли крупного инвестора, который вложил в компанию около 9 млн рублей, и сделали первый прототип бионического микропроцессорного протеза MeHandA.
Бионический протез — антропоморфное изделие, т. е. похожее на человеческую руку. Поэтому все протезы можно назвать бионическими. Однако они классифицируются на несколько подвидов: протезы механические — приводятся в движение с помощью тросов и тяг; протезы с внешним источником энергии — приводятся в движение с помощью моторов на батарейке, считывая электрический потенциал культи; протезы с микропроцессорным управлением — очень похожие на протез с внешним источником энергии, отличаются наличием микропроцессорной обработки данных, позволяя выполнять сложные команды.
Протез MeHandS был довольно успешен, но его было трудно производить в больших объемах. И мы постепенно модифицировали устройство до выхода серии MeHandA. К тому моменту, а это был 2017 год, Максим уже покинул компанию, так как она не приносила прибыли, а я полностью взял управление на себя. Пришлось потуже затянуть пояса, чтобы довести изделие до конца и выйти с ним на рынок. Довольно быстро протез пошел по пути реализации и стал приносить прибыль. Мы его модифицировали и расширили модельный ряд. И вот совсем недавно продали эксклюзив на распространение по России и в странах СНГ более крупными компаниями. Протез MeHandA награжден Red Dot Award 2021 Best of the Best, став первым российским продуктом получившим эту награду.
— Сколько времени прошло от идеи до первой продажи?
Года четыре. Это связано больше с тем, что у нас было довольно скупое финансирование. Приходилось вытягивать в основном за счет таланта сотрудников, своих талантов и понимания всей этой темы. Конечно, проекты такого масштаба требуют гораздо больших вложений. Недавно обменивались опытом с коллегами, так вот у них на разработку аналогичного продукта Bebionic ушло порядка 12 млн долларов. Сравнивать с нашими бюджетами — нереально. Поэтому нам потребовалось больше времени для выхода на рынок, на доработку и организацию техпроцесса.
В России инвесторов в принципе почти нет. Плюс тема проекта менее интересна для инвестирования, потому что она более рисковая. То есть требует больших финансовых ресурсов, физического присутствия и продукта. Еще один момент — сертификация. Чтобы выйти на рынок нужно получить разрешительные и прочие документы для продажи, а на это тоже нужно время и деньги. Но есть и свои преимущества — это наукоемкость, гораздо меньшая конкуренция на рынке, хорошая маржинальность продукта.
— Какие технологии применяются при создании микропроцессорных протезов?
Не сказать, что какие-то ноу-хау, которые существуют только в лабораториях. Обычные, стандартные технологии фрезеровки, sls-печать, литейка, двухкомпонентное литье. Это классические методы, которые применяются практически в любом приборостроении. Чего-то сверхнового никто не изобретает. Это здесь и не требуется.
— На что способны протезы нового поколения?
Если мы сравниваем базово с косметическими протезами, то косметические визуально выглядят как кожа человека, но не двигаются, а электрические способны захватывать предметы. И это их главная задача. Если же сравнивать протез с внешним источником энергии и микропроцессорный, то разница в расширении возможностей. Условно протез с внешним источником энергии может захватывать предмет только в одном положении, а у микропроцессорной кисти каждый палец может менять положение, т. е. создавать индивидуальный схват, который более удобен для выполнения тех или иных задач. Плюс надо не забывать, что задача у протеза не только в восстановлении физической активности касаемо захвата предмета, но и эмоционального состояния пациента. Микропроцессорные кисти выглядят гораздо красивее, интереснее, соответственно пациенту интереснее взаимодействовать с этим продуктом и проще социализироваться, когда он чувствует себя каким-то крутым человеком.
— А если сравнивать с «настоящими руками», какие функции не доступны микропроцессорным протезам?
Почти вся мелкая моторика недоступна. «Живые» руки лучше микропроцессорных во много крат. И проще сказать, что может протез из всего, что может «живая», — это только сжимать предмет. Все-таки человеческая рука более совершенна, для формирования такого инструмента потребовалось много миллионов лет эволюции, соответственно техническое устройство, созданное человеком, пока не может состязаться с человеческими конечностями.
— Играть на пианино, к примеру, человек с протезом не сможет?
Можно только специально настроить кисть, когда сидит программист и настраивает каждый схват, а пациент тренируется выполнять все эти действия. Но это тяжелая работа. А вот сесть за пианино и начать свободно нажимать клавиши, такого не может быть. Все эти устройства сильно ограничены своими возможностями касаемо считывания мышечного сигнала, способа управления и так далее. Чтобы пациент сел и сразу стал играть на пианино, такое вряд ли будет возможно в ближайшем будущем. Пока технологии гораздо ограничены по сравнению с тем, что представляет из себя картинка.
Есть еще одна проблема у микропроцессорного протеза — он тяжелый. Не тяжелее, чем обычная рука, но человек не ощущает вес собственной руки за счет того, что он привык к своим конечностям. Ему трудно сказать, рука легкая или тяжелая. После ампутации человеку непривычно, у него создается дисбаланс. Это то же самое, что постоянно носить браслет с утяжелителем, привыкнуть к его весу, потом снять и ощущать какую-то определенную легкость. Поэтому протез всегда будет для человека тяжелым, потому что это внешний инструмент, к которому он не привык.
— По вашим наблюдениям, как меняется жизнь людей с таким протезом?
Я бы сказал, что для каждого это свое устройство. У нас есть девушки, которые носят протез как часть гардероба. Для них это такой аксессуар. Они часто устраивают фотосессии и очень довольны этим устройством. Для некоторых это инструмент для работы по дому или поездки на велосипеде. У нас был пациент, который не мог кататься на велосипеде, ему было неудобно одной рукой держать руль. Он получил протез и сейчас постоянно катается. То есть изделие на каждом отражается по-разному.
— Помогает справиться с психологическим комплексом?
Да, такое есть. Это в основном касается девушек, с парнями проще. Я пока не встречал парня, который бы переживал из-за своего внешнего вида. Девушки комплексуют, в результате отсутствия конечности у них возникают определенные барьеры, а протез позволяет эти барьеры разрушить. Микропроцессорная кисть выглядят красиво, технологично, украшает своего пользователя в каком-то роде. Это уже не просто человек, у которого нет руки. Это уже киборг — герой фантастического кино.
— Нет ли в обществе страха перед людьми-киборгами?
Такого страха нет. Общество реагирует нормально: «Вау! Круто!» А как люди должны реагировать на что-то новое? С вилами за нами никто не гонится (смеется). Мне кажется, это только в фильмах киборги такие нереальные и опасные. А здесь, в реальном мире, все гораздо проще, интереснее и приятнее.
— Может ли это стать трендом, когда здоровым людям будут заменять руки на микропроцессорные протезы?
Я думаю, что нет. Потому что у ампутации большое количество последствий. Самое банальное — это фантомное ощущение, когда конечности нет, но ты ее ощущаешь. Она чешется, а ты не можешь ее почесать — это довольно противное ощущение. Поэтому вряд ли это будет каким-то мейнстримом. Возможно, появится какой-то клуб любителей, которые будут этим заниматься, как сейчас есть люди, которые делают боди-модификации.
— Как происходит управление протезом? Человеку нужно подумать о том, что он хочет сделать?
Да, надо подумать. В голове выбрать схват, решить, как правильно захватывать предмет, с какой стороны к нему заходить. На культи располагают два электрода, которые считывают мышечный сигнал с двух крупных мышц: сгибательных и разгибательных. С помощью этих датчиков строится все управление. Подумав, человек дает команду на мышцы, после чего мышцы считывают электрический потенциал, сокращаются и передают этот электрический потенциал в плату управления. Дальше плата управления отправляет команду мотору, а уже мотор двигает пальцы — в итоге кисть открывается или закрывается. В любом случае сначала надо подумать. Бездумно ничего не хватаешь даже обычной рукой.
Также протез можно запрограммировать на какое-то движение. И у протезиста, и у пациента есть приложение, с помощью которого программируется кисть: выбирается схват, скорость, последовательность, способ управления. Это все настраивается под пользователя.
— Можно ли купить готовый протез или он производится по индивидуальному заказу под запрос конкретного человека?
Протез — это то, что носит пациент. Он индивидуальный и подбирается по меркам, степени ампутации и под требования пациента. А есть еще полуфабрикаты — это то, из чего собирают протез. Чтобы получить протез в России, пациент должен обратиться в протезно-ортопедическую клинику, где ему проведут обследование, посмотрят степень ампутации, определят, подходит ли вообще такой протез. Для сборки протеза требуются комплектующие, за которыми протезная компания уже обращается к нам. Мы производим комплектующие и отправляем в клинику, где их подгоняют под пациента. Если во время эксплуатации происходит какая-то поломка, протез отправляют в протезную клинику, а уже клиника отправляет производителю на техосмотр.
— Отечественные и зарубежные микропроцессорные протезы — это полные аналоги или есть существенные отличия?
Есть продукты для разного ценового сегмента. В нашем случае — это средний и бюджетный сегмент. Кисть MaxBionic обладает бо́льшим функционалом, чем Bebionic, Michelangelo или Vincent 3. Но при этом она не способна тягаться с флагманами типа Taska и Vincent 4. Условно наша кисть стоит 2–2,5 млн рублей. А Taska и Vincent 4 — 5–6 млн. Разница колоссальная. Мы больше ориентируемся на массовый сегмент, а они на эксклюзивный и премиум. Но не сказать, чтобы у нас было отставание или что мы из валежника собираем кисти. Все кисти делаются из тех же комплектующих, что и западные, все моторы закупаютcя у одного и того же производителя — почти все на одинаковом уровне.
Правда, это только по верхним конечностям. По нижним — в России практически ничего продвинутого не производят. Возможно, в скором времени представят. Я знаю парочку компаний, которые сейчас над этим работают. Но пока современного микропроцессорного колена еще никто не представлял. В России вообще мало кто занимается подобными разработками, в основном это дилеры и дистрибьюторы. Проще завезти и продать, чем что-то развивать самим.
— Как вы думаете, современные протезы должны быть бесплатными для всех, как помощь от государства, или все-таки человек должен сам себе купить?
Я думаю, что должна быть помощь от государства, потому что мы же не зря платим налоги в Фонд социального страхования. Мы платим государству, чтобы оно обеспечивало старость и реабилитацию. И то, что в России есть возможность получить такое дорогостоящее изделие за счет бюджета, это уже большой плюс. В большинстве стран такой возможности нет вообще, только в виде каких-то исключений. Да, у нас нужно пройти долгую бумажную волокиту, которая может растянуться на полгода-год, зато не потребуется платить 2–2,5 млн рублей за протез. И это еще немного, есть протезы дороже — от 6 до 8 млн.
К нам еще никто ни разу не пришел и не сказал: «Вот вам 2 млн, я покупаю протез». Потому что для простого человека это неподъемная сумма. Оплачивает либо Фонд социального страхования, либо благотворительный фонд. Но не всем. Часто отказывают или растягивают время, чтобы человек уже сам отказался от этой идеи. Больше шансов получить микропроцессорный протез у пациентов трудоспособного возраста с активной жизненной позицией. Потому что основная задача у государства — реабилитировать пациента, чтобы он был трудоспособным и приносил налоги.
— Над какими технологиями вы сейчас работаете?
Сейчас готовим более бюджетную версию нашей кисти, чтобы наши Фонды смогли ее потянуть. Потребность в таких протезах всегда есть. И еще присматриваемся к нижним конечностям и возможности создания микропроцессорных коленок — пока зависли на этом моменте. По функционалу наша кисть обладает всеми характеристиками, которые доступны для флагманских версий. Единственная разница, что не водопроницаема. Поэтому работаем над введением новой продукции.
— На ваш взгляд, каким будет наш мир в 2051 году?
Если пофантазировать, то будем летать на автомобилях, как в «Пятом элементе». И печатать органы на 3D-принтере.
На самом деле, мир так стремительно меняется, что сегодня может быть одно, а завтра уже совершенно другое. Хотелось бы в протезах изменить способ приводов. Сейчас электродвигатели — это старый добрый надежный способ отведения пальцев. Хотелось бы какие-то электрические мышцы из графена, например. И новые способы считывания сигналов, т. е. понимания того, как реагирует мозг на движение той или иной части конечности: как мы перемещаем кисть в пространстве, как понимаем, что она находится там, как мы сгибаем и разгибаем каждый палец, за что он отвечает и как это можно считывать. То есть найти способы считывания и получения информации от человеческого тела к 2051 году было бы прекрасно.
Фото и видео: MaxBionic