Клинический психолог, испытатель и научная сотрудница Института медико-биологических проблем РАН рассказала, чем занимается авиакосмическая медицина, можно ли удаленно оценить работу экипажа МКС, как стать «земным» космонавтом и почему следует отправлять больше женщин в космос.
— Светлана, расскажите, где вы родились, учились, как попали в космическую отрасль.
Родилась в Москве, училась в двух гимназиях с гуманитарным уклоном (филология и иностранный язык), поэтому изначально думала пойти в журналистику, но выбрала клиническую психологию на базе третьего меда. Хотелось совместить как можно больше компетенций, чтобы попробовать себя в разных сферах деятельности. А это образование дает возможность работать в разных экстремальных условиях — не только с людьми с нарушениями психики, но и с людьми, которые попадают в опасные для жизни обстоятельства. Во время обучения на психолога вспомнила о своей детской мечте — космосе — и напросилась на практику в Центр подготовки космонавтов. В итоге в течение нескольких лет я проводила все лето там: помогала проводить экскурсии и параллельно обучалась работе на тренажерах, изучала жизнь этого замечательно места, пропитанного космосом. Узнав, что я психолог, а не инженер, в ЦПК мне посоветовали поступить в аспирантуру Института медико-биологических проблем РАН по направлению «Авиационная и космическая медицина».
— Что такое авиакосмическая медицина, который вы занимаетесь?
Это медицина экстремальных ситуаций, связанная с деятельностью человека в сферах авиации, космонавтики и морской медицины. Если присмотреться к логотипу ИМБП, то на нем изображены не только звезды, но и волны (улыбается).
— Насколько комфортно психологу выходить в своих исследованиях за пределы Земли?
Это не просто комфортно, но и полезно! Космос — это хороший пример столкновения человека с пределами своих возможностей. Это касается не только космонавтов, которые долго готовятся на Земле к полету, чтобы записать уникальную строчку в свою личную биографию, но и испытателей, спортсменов, предпринимателей.
Всем нам – людям – есть к чему стремится, и это требует огромного труда для преодоления себя. Изучая эти трудности, в том числе космические, психолог может прогнозировать поведение и профилактировать некоторые негативные состояния человека.
— Как можно оценить работу экипажа МКС удаленно?
Станция находится относительно недалеко от Земли, что означает постоянное наличие связи. Космонавты выходят в эфир каждый день в рамках программы Daily planning conference. Это происходит утром и вечером, с орбиты в ЦУП приходят аудио- и видеообращения. В них входит доклад о работе систем, другая оперативная информация для специалистов. Для исследователей это совсем другая работа: мы получаем информацию о состоянии человека на орбите. Мы следим за мимикой, выражением эмоций, речью с точки зрения ее содержания и интонации. Помимо этого, космонавты проходят психологические тесты, которые позволяют оценить их самочувствие, работоспособность и взаимодействие в коллективе.
— Напоминает сериал «Обмани меня», где главный герой «читал» лица людей. Похоже на вашу работу?
В научном сообществе осторожно относятся к однозначным формулировкам, особенно это касается эмоций. Оценить их по мимике и речи бывает очень сложно, так что профессионалы, которые работают с такой «биометрией», обращают внимание на другие характеристики. Я, как акустик, обращаю внимание на те вещи, которое человеческое ухо вообще не слышит, и это можно выяснить только программным способом. Что это значит? Например космонавт может сказать, что у него все хорошо, и содержание его речи будет сообщать, что человек действительно расслаблен, но голос может подсказать, что его обладатель находится в напряжении, стрессе.
— Вы испытатель. Что это значит?
Это значит, что я такой земной космонавт, прохожу эксперименты с имитацией факторов космического полета и на себе проверяю работу некоторых методик, систем профилактики. В ИМБП есть разные модели для работы: имитация невесомости, изоляционные эксперименты, центрифуга короткого радиуса и ряд других устройств и моделей для имитации космического полета. Задача испытателей, участвующих в этих экспериментах, как можно лучше выполнять операторскую деятельность, имитируя работу космонавтов, и следить за тем, как организм адаптируется и ведет себя в стрессовых ситуациях.
— Что такое сухая иммерсия и почему вы решили попробовать этот эксперимент?
Это лучший стенд имитации невесомости на Земле, в мире аналогов почти нет. Установка похожа на большую ванну, наполненную водой, и обтянутую пленкой. Человека погружают в нее полностью, на поверхности остается только голова и руки. В таком положении испытатель находится от нескольких дней до нескольких недель. Все это дает возможность оценить, как он адаптируется к состоянию безопорности и микрогравитации. Организм считывает это положение тела как невесомость, а процессы удивительным образом напоминают все то, что испытывает космонавт на МКС.
— В скольких экспериментах участвовали вы?
С 2020 по 2024 годы я приняла участие в трех экспериментах. Первый длился трое суток, второй и третий — пять суток. К слову, самая длинная иммерсия в СССР длилась 56 дней (смеется).
— Как можете описать свои ощущения?
Первый час ощущается очень приятно, как будто лежишь в самой удобной кровати на свете, но затем начинается процесс адаптации: начинает болеть спина, поясница, шея, учащается мочеиспускание. Редко, но у некоторых людей начинается головокружение, может даже начаться рвота. Дело в том, что в организме все завязано на гравитацию Земли, и, если ее вдруг «выключить», тело на время сходит с ума: нужно перестроить все процессы под новые обстоятельства. Вдобавок начинается бессонница. Но переборов первые день-два, испытатель адаптируется — лежать в ванне становится вновь очень комфортно и очень не хочется из нее вылезать. А вылезать нужно каждый день для мытья тела.
— Говорят, что женщинам в таких экспериментах сложнее мужчин. Это так?
Пятьдесят лет такой эксперимент проводился только для мужчин. До моего прихода в аспирантуру ИМБП женщины в таких моделях не участвовали. Увидев лежащих в иммерсии мужчин, подумала, что хочу так же. Сказали — нельзя, но я решила сделать все, чтобы было можно (улыбается). Через два года я сделала устройство, которое позволило провести первую в мире «сухую» иммерсию с участием женщин. Спустя год схожий эксперимент провели французы.
— Женщина в космосе — это все еще уникальный случай: космонавт Анна Кикина, космотуристка Марина Василевская — вот, пожалуй, и все.
Не соглашусь, что Марина Василевская была туристкой, или, как правильнее, участницей космического полета. Она скорее исследователь, что распространено в американской космической программе. Там женщины летают гораздо чаще и на короткие сроки, чтобы проводить эксперименты. На мой взгляд, это хорошая практика. Конечно, у нас свою роль играют стереотипы и установки по месту женщины в важных и опасных отраслях.
По статистике, у нас женщины летают в космос раз в 20 лет, и думаю, это очень плохо, потому что мы как ученые не добираем данные, отсутствует популяризация космоса среди девушек. С этим нужно бороться, поскольку сейчас в космосе нет таких требований, которые не могли бы выполнять женщины.
— Как, на ваш взгляд, сбалансировать нахождение в космосе мужчин и женщин?
Говоря об адаптации к космическому полету, то, конечно, она у мужчин и женщин проходит по-разному. При этом в каких-то ситуациях женщины оказываются сильнее и выносливее, так что люди разного пола в космосе друг друга дополняют. Баланс должен соблюдаться для более эффективной работы.