16 апреля в Москве в Центре делового пространства состоялась конференция «Просто космос», призванная объединить представителей госкорпораций, венчурных фондов, технологических стартапов и бизнес-сферы в стремлении консолидировать усилия в решении задач по подготовке кадров для космической отрасли, участию в разработке и серийном производстве космических аппаратов, формированию рынка и содействию экспорту космических услуг.
При этом российские частные компании призваны стать одним из инструментов развития отечественной космонавтики и ракетостроения. Но так ли прост космос и просто ли в него «зайти с парадной двери»? Разбираемся вместе с предпринимателем, венчурным инвестором, соучредителем российской частной космической компании «А-РОКЕТС» и руководителем производственного отдела Иваном Захарчевым.
— Иван, как давно вы в теме аэрокосмоса? Чем привлекает вас данная тема? И почему решили стать частью «А-РОКЕТС»?
Космос, как и у многих, — история родом из детства. Я отношусь к тем, кто может смело назвать себя потомственным инженером. История моей семьи довольно плотно связана с ракетостроением. Дедушка служил на Байконуре, отец — на ракетно-космическом заводе имени Хруничева в московских Филях, мама, еще в советское время, участвовала в производстве элементов для комплексов программы «Энергия – Буран» на одном из московских «ящиков».
В юности я зачитывался Верном, Стругацкими, Ефремовым, подшивками «Техники Молодежи» и мечтал когда-нибудь стать на шаг ближе к звездам — прикоснуться к этой теме руками. По роду своей основной деятельности — аддитивные технологии, 3D-печать и станки с ЧПУ — я занимался поставкой и интеграцией оборудования на ряд предприятий, например в подмосковном Жуковском, плотно общаясь с представителями отрасли. Параллельно мой давний друг и бизнес-партнер Никита Востров на базе организованного им Бюро креативного инжиниринга «Аддитивка» реализовал проект по созданию прототипа жидкостного ракетного двигателя малой тяги «ЮГ-60» («Юрий Гагарин-60»), разработанного 14-летним тверским школьником Давидом Губановым. Я получил предложение к участию в его продолжении. Сегодня нашему герою 16, он член ВОИР, обладатель патента на изобретения и идеолог основного проекта компании «А-Рокетс», для которой я — и венчурный инвестор, и руководитель производственного и маркетингового секторов.
Скажу так: космос — болезнь неизлечимая, и отказаться от того, что ты можешь привнести свой личный вклад в будущее, уже не возможно; погоня ли это за мечтой — возможно, да, но на сегодня моя деятельность в структуре самой молодой российской частной космической компании — это профессиональный подход и стремление сделать космос не только близким, но и доступным, что достижимо только посредством прорывных технологий.
— Давайте поговорим о конференции. Здесь прозвучало заявление о том, что к 2030 году границы между государственной и частной космонавтикой в России будут стерты. Вы согласны с этим?
Данное заявление кажется маловероятным. Хотя, например, по мнению первого зампреда комитета Госдумы РФ по экономической политике Дениса Кравченко, выступившего спикером на пленарной сессии «Вызовы аэрокосмической отрасли РФ», объединение государства и частного бизнеса в аэрокосмической сфере на сегодня рассматривается с точки зрения законодательной инициативы. В качестве иллюстрации он привел законопроект о дистанционном зондировании Земли. Он призван наделить Роскосмос функциями единого поставщика, обеспечивая частные структуры гарантированными заказами через форвардные контракты, и тем самым формировать рынки под конкурентоспособную среду с участием частных игроков. Кроме того, 1 января 2025 года вступит в силу закон, согласно которому Роскосмос сможет предоставлять на коммерческой основе материалы, созданные в результате обработки первичных данных посредством их геопривязки, радиометрической и геометрической коррекции, полученные с государственных и негосударственных космических аппаратов потребителям. При этом закон не будет ограничивать конкуренцию, в том числе среди частных структур.
И все эти законы действительно являются инструментом продвижения возможностей для привлечения частного капитала в отрасль, однако не лишают Роскосмос статуса главного монополиста. А вот каким будет развитие рынка через единого поставщика? Конечно, это будет тяжелый удар по рынку запуска малых космических аппаратов, нацеленному на работу в формате реального времени.
— Какие еще сложности вы бы отметили в секторе орбитальных пусков?
Помимо «покрытия» рынка орбитальных пусков государственным сектором, эксперты отмечают огромный отток кадров: лишь 3 % от общего числа выпускников российских вузов, специализирующихся в области специального машиностроения, сегодня устраиваются на государственные отраслевые предприятия. В частных структурах идет нарастающий процесс поиска инвестиций для развития собственных производственных баз и экспортного потенциала, жесткая борьба за кадры — специалисты переходят из одной компании в другую, компании вынуждены перепрофилировать виды основной деятельности и искать пути выживания, закрываться. Вкупе с крайне минимальным финансированием и отсутствием грамотных маркетинговых решений ситуация в частном секторе носит патовый характер, а начинающие стартапы вовсе не рассматриваются как участники процесса.
— А что собой представляет космический стартап сегодня?
Я соглашусь с инвестдиректором фонда «Восход» Егором Назаровым, который говорит, что сегодня у нас нет четкого понимания: что такое космический стартап. Типология начинающих говорит за себя: либо это «спин-офф», претворяющий в жизнь детскую мечту (в данном классе дальше спутникостроения дело не уходит), либо компания, имеющая достижения и опыт привлечения инвестиций, но не обладающая возможностью заморозить фонды и оптимизировать выручку, что неизбежно ведет к разряду кассы и закрытию проекта.
— И каков выход?
Выход в следующем: пройти точку невозврата и при наличии инвестиций следовать до следующего раунда проекта и, своего рода, фрондировать данный процесс.
— А если говорить о вузовских стартапах?
Я бы сказал, что их миссия, скорее, в «зажигании звезд», и то… Следуя классику, если «это кому-нибудь нужно» — вдохновлять, содействуя учебному процессу, действуя в рамках междисциплинарных программ, грантов и студенческих инициатив и объединений. Ролевая направленность вузовских стартапов скорее вспомогательная. Они финансово не ориентированы и служат площадкой не сколько для отработки технологий, сколько для содействия изобретательству, триггером для начала пути в отрасль (но мы-то помним о тех пресловутых 3 %), чего не скажешь о пути ученого в бизнес, на сегодня являющимся, пожалуй, единичным исключением, нежели парадигмой.
А вообще важно помнить, что начинающим инженерным коллективам запрещено вести разработки в области ракетостроения в силу обеспечения мер безопасности, сохранности жизни и здоровья членов команд. И, к слову, этот тезис шел красным баннером на протяжении всего мероприятия.
— А с инвестированием в частный космос?
Процентное соотношение частных команд к представителям государственного сектора составляет 1:10. Монополия Роскосмоса объективна, она есть и будет. Остается лишь надеяться, что частная космонавтика сможет что-то предложить, но это будут лишь единичные проекты.
Инвестирование в космос — это сложно, опасно и бессрочно, и это основное, что должен знать тот, кто решиться или уже решился поддержать начинания беспокойных умом. Частникам остается уповать исключительно на себя, включать весь ресурсный потенциал, управленческий и рыночные механизмы. Нельзя забывать и о том, что в технологическом предпринимательстве, как и в любом бизнесе, первична мотивация, и космическая тема не является исключением. Здесь, как и везде, получение прибыли является лейтмотивом деятельности стартапа, а потому плох тот Илон, который не хочет стать Маском.
Сегодня идейность хороша лишь для молодежного сегмента (16+), и в этом отношении дополнительные профессионально-ориентированные программы под эгидой того же Роскосмоса и фонда «Талант и успех» работают довольно успешно. Их цель — произвести уникальный продукт, человеческий ресурс, потенциал для отрасли. Бизнес — это другая история, и отвоевать свое место под солнцем для начинающих команд считается практически нереальным.
— И тем не менее, вы инвестировали в частную космическую компанию, стартап. Почему? Откуда такая смелость, несмотря на серьезные риски?
Я довольно рано уяснил, что легче продвигаться в темноте и там, где еще нет нахоженных троп. Да, под покровом ночи и высокой травы вас могут ожидать ухабы, но, по крайне мере, не собьет летящий в спину автобус с конкурентами. (Смеется.) Если говорить серьезно, то в инвестировании в космос я вижу гигантскую перспективу. Независимо от того, насколько быстро будет развиваться отечественный рынок частной космонавтики, на длинной дистанции у нас нет шанса не достичь определенного успеха: слишком уж велики и значимы достижения родоначальников космической эры. К тому же государство дает понять участникам, что запрос (госзаказ) на развитие космонавтики в целом, в том числе и для частного космоса, четко сформирован. Признаюсь честно, это рисковая затея, но, чем выше риск, тем выше потенциальные прибыли. К тому же я считаю этот бизнес достойным приложением сил и развития. Я как минимум получаю от него удовольствие.
— Какой объем инвестиций уже сделан? Сколько еще нужно для вывода продукта на рынок?
На данный момент в компанию вложено не так много: со всеми фазами создания прототипа «ЮГ-60» сумма составляет порядка двух миллионов рублей. Мы аккуратны и стараемся двигаться поэтапно, не разбрасываться ценным ресурсом и не создавать ложного медиа-имиджа компании. Подход прост: первоочередное — теоретические исследования, НИР, верификация, и только потом «железо», что позволяет еще на этапе проектирования и оформления конструкторской документации определить узкие места и минимизировать финансовые потери. Однако и «капитализация» стартапа, если ее можно так охарактеризовать, тоже растет. На данный момент у нас есть целый портфель перспективных гипотез, которые защищены правом интеллектуальной собственности. Пока работа ведется своими силами, без привлечения подрядчиков, потому тратятся в основном только время и нервы. Меж тем, у нас есть хороший задел, который на сегодня привлекателен и вызывает интерес у довольно крупных инвесторских групп и профильных специалистов, знакомству и деловым связям с которыми мы обязаны в том числе и прошедшей конференции «Просто космос».
— Возвращаясь к мероприятию, давайте резюмируем: какие главные мысли и идеи прозвучали на конференции, какие выводы вы как представитель отрасли сделали?
- Рынок: сильно сформированный, зарегулированный, ориентированный на орбитальные запуски и ДЗЗ.
- В ноту дня рынок экспорта космических технологий нарушен, в приоритетных задачах госсектора его краткосрочное восстановление для использования внутри страны.
- Легализация частного партнерства в понимании монополиста (Роскосмоса) представляется как раздел сложных процессов на мелких производителей, которые в рамках поставленных задач имеют возможность предложить свои решения.
- Открытие конференции: Московский инвестиционный кластер, кластер «Ломоносов» ИНТЦ МГУ и «Аэрокосмическая долина» (Рязань).
- Коллаборация внутри частного сектора: невозможное возможно!
— Вы верите, что частная космонавтика в России реальна и что рано или поздно мы придем к единому «звездному флоту»?
Быть может, удивлю вас ответом, но частный космос в России существует уже более десятка лет. За прошедшие годы попытки объединиться были предприняты не раз, а потому мы просто обречены двигаться в данном направлении — существовать в отрыве от мирового космического сообщества не удастся. Как скоро мы достигнем общего понимания в этом вопросе, покажет время, к чему подвигает и стремительный рост достижений мирового лидера «частников» — SpaceX. В любом случае, мы должны следовать простой логике: Земля — наш общий дом, один на всех, равно как и космос — тоже один на всех, потому перетягивать одеяло на себя нет смысла. Сегодня мы имеем все силы и технологические возможности для совершенствования аэрокосмических технологий, чтобы, следуя словам Циолковского, наконец-то выйти из колыбели и завоевать себе все околосолнечное пространство.