Научно-технический прогресс не всегда двигают гениальные озарения или многолетняя упорная работа исследователей. Увы, иногда история развития — это история чудовищных ошибок и злоупотреблений, которые калечат жизни и здоровье тысяч людей. Так было с талидомидом — перспективным лекарственным средством, получившим широкое распространение на рубеже 1950–1960-х.
Лекарство для беременных
В начале 1950-х химики немецкой фармацевтической компании «Хеми Грюненталь» искали новые антибиотики. Экспериментируя с глутаминовой кислотой, они получили белый кристаллический порошок без вкуса и запаха. Новое вещество назвали талидомидом и принялись исследовать его свойства, чтобы понять, куда теперь можно применить случайное открытие.
Опыты на животных позволили выяснить, что передозировка талидомида не летальна, так что специалисты «Хеми Грюненталь» сделали вывод, что он и в целом безопасен. Поэтому в 1955 году препарат, неофициально, конечно, отправили докторам в ФРГ и Швейцарии. Те прописали своим пациентам экспериментальные таблетки — предполагалось, что они обладают противосудорожным эффектом.
Но такого не было. Зато талидомид оказался успокоительным и снотворным. Врачи торжествовали: на фоне тогдашних седативных лекарство выглядело прорывом. Большим плюсом было и то, что его передозировка не грозила смертью. Так что в 1957 году в аптеках ФРГ появился препарат Contergan, а спустя год британская Distillers Company получила лицензию на выпуск того же лекарства под маркой Distaval. В целом, талидомид продавался в 46 странах мира.
С 1958 года талидомид стали позиционировать как лекарство для беременных и кормящих матерей — он устранял бессонницу, тревожность, утреннюю тошноту. Поскольку препаратов для беременных, а тем более успокоительных, в принципе не слишком много, талидомид приобрел огромную популярность. Лучше него продавался только аспирин.
Доктор Келси против
К 1960 году талидомид перебрался через океан. Американская компания Richardson-Merell подала заявку на одобрение препарат в Управление по контролю качества продуктов и лекарств. В то время фармацевтические компании имели право выпустить новый препарат ограниченной партией «на пробу», не дожидаясь получения лицензии. Талидомид получили 20 тысяч пациентов в США. Большинство врачей отметили в отчетах, что препарат безопасен. Это была серьезная поддержка заявки Richardson-Merell.
Проверку заявления Richardson-Merell Управление поручило одному из своих внештатных фармацевтов — доктору Фрэнсис Келси. Невзирая на позитивные отчеты и на то, что талидомид уже применяли в десятках стран по всему миру, она внимательно изучила и другие данные. Уже тогда приходили сообщения о побочных эффектах препарата — в частности, о том, что его прием вызывает периферических неврит. Однако «Хеми Грюненталь» и другие производители игнорировали опасность. А вот доктор Келси — нет.
Келси испытывала огромное давление со стороны компании. Это было одно из первых ее заданий от Управления, поэтому фармацевт еще не заработала достаточного авторитета. Однако она намеренно затягивала принятие решения по талидомиду и требовала дополнительных клинических исследований. Ей удалось сопротивляться до конца 1961 года, когда из Германии и Британии поступили первые сообщения о рождении детей с тяжелыми дефектами от матерей, принимавших талидомид.
Непоколебимая Фрэнсис Келси не допустила талидомид в США — и спасла, вероятно, десятки тысяч человеческих судеб.
Талидомидовая катастрофа
В 1961 году врачи впервые обратили внимание на рождение детей с врожденными физическими пороками: деформацией или полным отсутствием конечностей, дефектами внутренних органов, глаз или ушей. Пороки были настолько тяжелыми, что многие дети умирали в первые часы после рождения. Случае было так много, что врачи стали говорить о настоящей эпидемии. Тогда же ее связали с массовым приемом талидомида.
В ноябре 1961 года «Хеми Грюненталь» наконец начала отзыв препарата из аптек — не по собственной инициативе, а под давлением разразившегося скандала, продолжа отрицать связь талидомида и врожденных дефектов. Только после публикации статьи в The Lancet лекарство стало исчезать из аптек в других странах, но, например, в Италии и Японии оно продавалось еще почти год после широкой огласки.
Точное число жертв талидомидовой катастрофы подсчитать невозможно — не все ранние случаи связывались с приемом лекарства и должным образом документировались. Кроме того, препарат продавался по всему миру, а значит, собрать точную статистику невозможно. Предполагают, что от 8 до 12 тысяч младенцев по всему миру родились с дефектами из-за талидомида. 5 тысяч из них выжили.
Игнорируй и зарабатывай
Первые исследования талидомида не показали противосудорожного эффекта. Но специалисты «Хеми Грюненталь» разослали образцы врачам, основываясь лишь на том, что передозировка не убила подопытных животных. Кроме того, препарат не показал на животных седативного эффекта. Однако для получения лицензии это было необходимо. Поэтому инженеры компании оснастили клетки приборами с очень высоком чувствительностью, которые фиксировали любые движения животных. Таким образом компания доказала, что хоть зверушки, которым дали талидомид, и не спали, но их активность уменьшалась больше, чем у контрольных. Акцент сделали именно на безопасности, так что чиновники выдали лицензию, не обратив внимания на это небольшое ухищрение. Ни в одной стране, где продавался талидомид, не провели никаких дополнительных исследований.
Утверждение, что талидомид безопасен во время беременности и лактации, вообще было голословным. Никто не проводил исследований на предмет тератогенности — нарушения эмбрионального развития. Даже когда «Хеми Грюненталь» получила первые сообщения о возможных побочных эффектах, она продолжала продвигать препарат, фактически игнорируя предупреждения.
Оказалось, что талидомид существует в двух изомерах (это вещества, которые имеют одинаковую формулу, но разное пространственное строение), и в организме человека один изомер может спонтанно переходить в другой. Один изомер отвечает за терапевтический эффект, а другой вклинивает в молекулу ДНК и не позволяет нормально делиться клеткам эмбриона. Это приводит к тому, что кровеносные сосуды перестают расти.
Исследования талидомида продолжались. Его отрицательно воздействие на кровеносную систему предложили использовать для лечения тяжелых злокачественных опухолей: если лишить рак доступа крови, его клетки гибнут. Однако из-за возможных побочных эффектов лекарство применяют только в том случае, если ничем другим помочь пациентам невозможно. В США талидомид также разрешен для лечения проказы — однако ВОЗ рекомендует выбирать другие препараты, если это возможно.
Талидомидовая катастрофа привела к серьезным изменениям в законодательстве многих стран. Подходы к клиническим испытаниям стали намного строже. Выяснилось, что разные животные по-разному реагируют на введенные препараты, и не всегда так же, как люди. Поэтому фармкомпаниям пришлось увеличить цепочку проверок перед тем, как проводить испытания на людях.
Контролирующие органы так же стали намного строже подходить к одобрению новых лекарств. Производители должны предоставить исчерпывающие доказательства эффективности и безопасности препарата, прежде чем получить лицензию на производства. И этот путь необходимо пройти в каждой новой стране, где компания планирует начать продажи своего препарата.
Это растягивает путь от лаборатории до аптеки на долгие годы и приводит к тому, что разработка нового препарата стоит миллиарды долларов. Однако дает нам гарантию того, что катастрофа, подобная талидомидовой, никогда больше не повторится.