12 января 1967 года в Глендейле, штат Калифорния, от рака скончался Джеймс Хайрам Бедфорд — профессор психологии Калифорнийского университета, заботливый муж, отец пятерых детей и заядлый путешественник. Он остался бы только в памяти любящей семьи, уважающих коллег и благодарных учеников, но через два часа после смерти тело Бедфорда было заморожено в надежде, что через какое-то время профессора можно будет вернуть к жизни и вылечить от рака. Сторонники крионики — сохранения тела при низких температурах — отмечают День Бедфорда как дату рождения этой технологии. Но правда ли заморозка — ключ к вечной жизни или это простор для спекуляций и вытягивание денег?
В царстве вечного холода
Время — главный враг сохранения тела, поэтому специалисты по криоконсервации (компании, занимающиеся этим, предпочитают использовать слово «витрификация», видимо, чтобы избежать ассоциаций с тушенкой или бычками в томате) приступают к работе немедленно после того, как врачи констатируют смерть мозга. Во-первых, запускаются системы искусственной вентиляции легких и кровообращения. Во-вторых, вводятся антикоагулянты, чтобы кровь не свернулась. После этого клиента везут непосредственно в учреждение, занимающееся крионикой. Там в кровь вводят криопротекторы — без них при замораживании организм потеряет влагу, а частички льда, в которые превратится жидкая вода, повредят клеточные мембраны. После этого человека погружают в ванну с сухим льдом, где он медленно охлаждается до –130. Ну и финальный этап — размещение в сосуде Дьюара (по сути, большом термосе, предназначенном для долгого хранения чего-то при низких температурах) и заливка жидким азотом. Температура понижается до –196 градусов, и в этом состоянии тело хранится вечно. В идеале, конечно. В реальности компании, которые владеют хранилищами, могут обанкротиться. С тем же Бедфордом такая неприятность происходила несколько раз, и его тело приходилось перевозить на новое место. В последний раз это случилось в 1991 году.
Именно через это прошел Джеймс Бедфорд. Через пару часов после его кончины химик Роберт Прихода, доктора Данте Брунол и Рено Эйбл и президент Крионического общества Калифорнии Роберт Нельсон вписали его имя в историю. На эти цели Бедфорд завещал 100 тысяч долларов — впрочем, этой суммы хватило ненадолго, и уже пять лет спустя процедуры бремя оплаты счетов за сохранение любимого отца и мужа полностью легло на вдову и детей.
Вечная жизнь или дорогое погребение?
В 1962 году физик и математик Роберт Эттингер написал книгу «Перспективы бессмертия», в которой изложил свое видение крионики. Считается, что этот текст установил основы криоконсервации. Спустя 14 лет Эттингер вместе с единомышленниками основал в Мичигане Институт крионики — одну из нескольких организации такого профиля, имеющих собственное хранилище. По состоянию на 2022 год в нем сохраняется 237 человек, 233 домашних животных, 340 образцов ДНК и тканей. 1916 человек заключили договор о намерении подвергнуться заморозке после смерти. Впрочем, это совершенно не означает, что планы будут реализованы. Работы по заморозке могут обойтись в сотни тысяч долларов, а наследники вправе отказаться платить за хранение почившего родственника. В 2004 году власти Мичигана решили урегулировать деятельность Института крионики и постановили считать его… кладбищем. Правда, в 2012 году решение отменили.
В научном сообществе отношение к крионике неоднозначное. С одной стороны, в 2016 году врачи и ученые со всего мира подписали открытое письмо в защиту крионики. С другой стороны, противники метода называют его способом обогащения компаний, которые продают заведомо невыполнимое обещание, спекулируя на вере людей в вечную жизнь и надеждах на то, что когда-нибудь их неизлечимые заболевания можно будет исцелить.
Это исключительно коммерческая затея, не имеющая под собой никакой научной базы. Это фантазия, спекулирующая на надеждах людей о воскрешении из мертвых и мечтах о вечной жизни
Евгений Александров, председатель Комиссии по борьбе с лженаукой Российской академии наук (источник)
Пациент скорее жив… Или мертв?
Главный философский столп крионики — убежденность в том, что прогресс неумолим. Вера в светлое будущее — единственное, что движет потенциальными клиентами компаний по заморозке, ведь на нынешнем уровне развития технологий мы не умеем возвращать к жизни замороженные организмы и даже их части. Более того, ученые не уверены, что это в принципе возможно. Именно поэтому крионирование возможно только после констатации смерти — в противном случае ее можно расценивать как убийство.
К примеру, Джеймса Бедфорда вернуть к жизни почти наверняка будет невозможно, слишком уж несовершенны были технологии его заморозки. С момента его смерти прошло несколько часов, тогда как сегодня к процедуре приступают не позднее, чем через 15 минут. Да и криопротекторы уже изобрели получше.
Среди успешных опытов по возвращению к жизни чего бы то ни было — тихоходки, пролежавшие 30 лет в Антарктиде, а ученым из Йельского университета удалось оживить мозг свиньи через четыре часа после смерти. Впрочем, очевидно, что это еще очень далеко до оживления человека. Тихоходки вообще известны своей живучестью: их травили ядами, облучали радиацией, выставляли за борт МКС — и эти полуторамиллиметровые создания не просто выживали, а полноценно функционировали. Мозг свиньи восстановил некоторые клеточные функции на 36 часов — мог синтезировать белки и перерабатывать сахара. Невозможно сказать, сохранилась ли личность свиньи (если у нее есть личность) и получится ли когда-нибудь полностью восстановить работоспособность человеческого мозга. А если и получится — будет ли это тот же человек? Кажется, помимо чисто технологических ограничений, крионика упирается в вопросы биоэтики. Возможно, эти вопросы не разрешимы в принципе.